Семен Аралов - Долг и отвага [рассказы о дипкурьерах]
И опять виновным оказалась мелкая сошка. Как и в случае с нападением на советских дипкурьеров, подлинные организаторы провокации, стоявшие за спиной Янковаса, остались в тени.
Поджигатели войны продолжали свою провокационную деятельность, усиливали враждебные наскоки на Советский Союз.
12 мая 1927 года лондонская полиция учиняет налет на советскую торговую организацию «Аркос» и советское торговое представительство в Лондоне. Цель? Она выявилась спустя всего две недели, когда английское правительство разорвало дипломатические и торговые отношения с СССР, а в качестве обоснования этого враждебного акта снова фигурировали фальшивые документы, якобы захваченные при налете в торгпредстве. Это был сигнал другим капиталистическим странам организовать дипломатическую изоляцию СССР. Но и тут британские твердолобые просчитались: ни одно государство не последовало их примеру.
Вскоре — не без подсказки со стороны Лондона — чжанцзолиновские головорезы совершают бандитский набег на советское полпредство в Пекине. А спустя некоторое время в Варшаве белогвардейцы убивают крупного советского дипломата, полпреда СССР П. Л. Войкова.
***Подвиг двух дипкурьеров, верных сынов Коммунистической партии товарищей Теодора Нетте и Иогана Махмасталя не забыт и никогда не будет забыт советским народом.
На мраморе памятника Нетте на Ваганьковском кладбище в Москве выбиты слова, написанные Демьяном Бедным:
Сраженный вражеским свинцом,Я не последним был бойцомСреди бойцов, погибших с честью.Но смерть героям не страшна.Смерть наша будет отмщенаГрядущей пролетарской местью.
Подвигу Нетте посвятил одно из своих замечательных стихотворений В. В. Маяковский. Это написанное летом 1926 года знаменитое «Товарищу Нетте — пароходу и человеку» было непосредственно навеяно увиденным в Ялте пароходом, носившим имя героя-дипкурьера.
В наши дни имя Теодора Нетте присвоено современному океанскому лесовозу. Чтут память Нетте и военные моряки. Имя героя начертано на борту одного из наших боевых кораблей.
Беззаветному героизму и любви к Родине учит подвиг Нетте наших ребят. И совсем не случайно вот уже много лет пионеры одного из отрядов 584-й школы Москвы называют себя теодоровцами. Получить право быть в рядах теодоровцев пионеры школы добиваются как высокой чести, которую надо заслужить успехами в учебе, труде и поведении. Такие отряды есть уже и в других школах.
В. В. Маяковский и Т. Нетте с большим уважением относились друг к другу. Выезжая за границу, поэт старался попасть на тот поезд и в тот вагон, в котором в очередной рейс с дипломатической почтой ехал Нетте.
Маяковский был глубоко потрясен смертью Нетте. Автора этих строк летом 1926 года Владимир Владимирович вновь и вновь расспрашивал о подробностях нападения.
— Настоящий был человек, его нельзя забыть… — задумчиво басил Маяковский, сжимая в больших руках свою толстую трость.
Когда мы говорили о том, что Нетте под дулами револьверов бандитов все же сумел первым открыть огонь и сразу вывел из строя одного из нападавших, Владимир Владимирович взволнованно сказал:
— Да, это Нетте… Такой, как он, не мог дрогнуть перед смертью…
И как понятны были в устах Маяковского, который тоже был бойцом, строки стихотворения, посвященного Нетте:
…Мне бы жить и жить,сквозь годы мчась.Но в конце хочу —других желаний нету —встретить я хочумой смертный частак,как встретил смертьтоварищ Нетте.
М. М. Цебоев
Встреча в Гонолулу
(О дипкурьере Е. Климеке)
Нижний Новгород. Мужская гимназия. За одной из парт два приятеля — Яша и Женя. Они большие друзья. Зимой мальчики вместе решали задачи, готовились к экзаменам, а летом целыми днями пропадали на Волге.
…Прошло много лет. Оба сверстника, делившие и радость, и горе, увлекавшиеся одними и теми же книгами и героями, пошли по одному пути — боевому пути борьбы с самодержавием, с властью капитала.
Яков Свердлов стал одним из виднейших деятелей ленинской партии, первым советским президентом.
Евгений Климек получил боевое крещение на баррикадах Пресни.
Вспоминал Е. М. Климек далекие годы своего детства, величавую Волгу, прозрачное голубое небо, горячий песок, бесконечные дали Заволжья.
— Часто сидели мы с Яшей на берегу с удочками, — рассказывал он. — Помню такой случай. Возвращались мы как-то с рыбалки. Я шел грустный, ни одной рыбешки не поймал. А у друга почти полное ведерко. Возле дома Яша взял мое ведерко и переложил в него часть своей добычи. «Несправедлива Волга. А ты ведь тоже трудился наравне со мной. Забирай рыбу», — сказал он и убежал. Несправедливости Яков Михайлович не терпел ни в чем.
Жизнь разбросала приятелей по разным местам. Но шли они к одной цели.
1905 год. Первая русская революция. Е. М. Климек — ее активный участник, частый «гость» полицейских участков и одиночных камер царских тюрем. А после баррикад Пресни над молодым человеком нависла угроза каторги. Спасаясь от царской охранки, Климек бежит за границу. Сначала Франция, потом Соединенные Штаты Америки. Многое пришлось повидать в эмиграции. На себе испытать все «прелести» капитализма.
Февральская революция застала Климека в США. И он сразу же решил — немедленно, любыми путями возвратиться на родину! В августе 1917 года Климек приезжает в Петроград и вступает в большевистскую партию.
Трудный рейд
После Октябрьской революции партия посылает Е. М. Климека на чекистскую работу. Он был в числе организаторов операции по ликвидации одного из наиболее злобных врагов Советской власти.
Это произошло в феврале 1921 года, когда Климек работал в особом отделе Туркестанского фронта. Потерпевшая поражение в решающих боях контрреволюция не унималась. То там, то здесь вспыхивали белогвардейские мятежи. Немалую опасность для Советской власти представляли банды атамана оренбургского казачьего войска.
На счету бандитов были тысячи и тысячи загубленных жизней рабочих, крестьян и казаков. Жестокость атамана поистине не знала предела. Все это постепенно вызывало ропот у части казаков, служивших у него. Участились случаи перехода обманутых на нашу сторону.
Части Красной Армии непрерывно теснили белобандитов. Под угрозой полного разгрома атаман с небольшим отрядом верных ему казаков сбежал в Синьцзян. Он обосновался в городе Чугучаке, недалеко от нашей границы. И, согласно полученным сведениям, развернул оттуда бурную деятельность по втягиванию наиболее реакционной части семиреченских казаков в вооруженные антисоветские банды. Для баев, кулаков, контрреволюционного офицерства и всякого темного сброда атаман был притягательной силой. Без его ликвидации нечего было и думать о нормальной жизни и работе в приграничных районах.
Вместе с председателем Семиреченского облчека Эйхмансом, вспоминал Е. М. Климек, мы ломали голову над тем, как пресечь действия атамана и его бандитов, совершавших разбойничьи налеты через границу на советскую территорию.
Однажды мы просидели с Эйхмансом до поздней ночи. И в конце концов приняли такое решение: послать к атаману людей, якобы направленных его сообщниками, и просить приехать инспектировать части, готовые вступить в его отряд. Весь вопрос заключался в том — кого направить?
И вдруг мне вспомнилась картина, которую я наблюдал сегодня утром. Арестованный белоказак вполголоса втолковывал охранявшему его красноармейцу:
— Не враг я народу, пойми, не враг! Ошибся я, поверил атаману. А правда-то за бедняками шла прямой дорогой.
— Это ты здесь так поешь, а попробуй отпусти тебя, обратно к своему махнешь. Знаем мы вас, — отвечал ему конвоир.
Упоминание о бывшем хозяине вызвало у казака такой припадок злобы, что он даже задохнулся:
— Что?! К атаману?! Да его растерзать на куски, и того мало, проклятого ирода. Лютой смертью бы ему, псу, подохнуть!
И он стал рассказывать о зверствах атамана, самолично расстреливавшего женщин и детей, о том, как его холуи отбирали у людей последнее имущество.
Угнали куда-то его брата, осиротили детей…
— Понял я этого атамана, его волчью суть, — возбужденно воскликнул казак. — Да и не только я. Многие натерпелись от него. Пощады ему теперь не видать. Я и сам, дай мне оружие, покончил бы с ним разом. Всадил бы пулю в его поганую рожу!
Я рассказал об этой сцене Эйхмансу.
— Не использовать ли этого казака? — предложил я.
— А вы уверены, что он выполнит задание? Не обманет?
— Считаю, есть основание верить ему.
Эйхманс, подумав, согласился.
